Иногда в процессе терапии начинает складываться ощущение, что человек чего-то не договаривает, как будто бы скрывает. Могут появляться ситуативные мутизмы при затрагивании определенных тем, или же он напрямую сообщает о том, что не может сообщить что-то важное, но очень хочет. Но это слишком страшно, стыдно, неловко и бессмысленно, потому что терапевт ведь и так видит его насквозь, а соответственно уже обладает знанием того где кроется проблема. И тогда в чем смысл сообщать ему о чем-то, преодолевая сопротивление.

Но все не так просто как кажется на первый взгляд. Кажущаяся тайна между клиентом и терапевтом на самом деле выполняет намного больше скрытых функций, чем может казаться в самом начале. И речь здесь не только о вытесненных аффектах (бессмысленности произносить вслух) и о признании самой травмы (так страшно, что может разрушить все, если обретёт форму в словах и просочиться во внешний мир). Как если бы слова имели способность изменять реальность и материализоваться. А возможно, эта тайна находится на довербальных слоях психики и поэтому невыразима, для нее нет слов, только ощущения или образы, для нее нет и конкретной ситуации и конкретного происшествия, но есть тяжёлый неперевариваемый аффект, который как будто застревает в горле.

В сохранении некоторой "тайны" от терапевта может находиться скрытое бессознательное желание присвоить и завладеть им, что пока тайна остаётся между ними, соответственно есть и рычаги влияния, давления, чтобы значимый другой не отвернулся, не отказался, не обесценил. За тайной всегда кроется сильный страх. Тайна всегда становится ядом. Но в то же самое время самые разрушительные отношения становятся самыми крепкими. Круговая порука, основанная на страхе, стыде или на чувстве вины.

Есть бессознательная фантазия, что если клиент избавится от симптома, от единственного, что интересно для другого человека (терапевта), то человек отвернется - как только тайна станет явным и как только исчезнет симптом, из-за которого, в фантазии, другой человек рядом. Это некоторое соблазнение специалиста, подобно эротическому переносу. Но на той стадии, когда ребенок ещё не освоил речь, не освоил культурные символы, на довербальном уровне. Аутоэротизм, как если бы это были отношения между матерью и младенцем.

Ребенку тоже всегда кажется, что значимый для него человек умеет читать мысли, знает о нем все лучше него самого, как это было в самом начале, когда родитель учил распознавать сигналы собственного тела и объяснять их. И эта фантазия остаётся с человеком и дальше, что родителю известно все, что происходит внутри него, с его телом, с его мыслями. И с одной стороны это ситуация безопасности, но в дальнейшем оно приобретает тревожные оттенки, когда ребенок начинает понимать, что у него есть собственные желания, которые лучше бы скрыть. Вы видите меня насквозь - отщепленный аффект зависти, агрессии, желании разрушить терапевта, подобно желанию младенца разрушить плохую материнскую грудь.

Это сильный страх отвержения и покинутости, и, единственное, что удерживает другого рядом в зависимости, а соответственно снижает этот страх - это сохранение чего-то, утаивание. Как если бы маленький ребенок прятал камушки и никому их не показывал, потому что только напряжение и неизвестность создаёт связь и зависимость от него других, но сам по себе он не может быть ценен и интересен для другого. В его реальности его личность не несёт никакой ценности и интереса, возможно, даже для него самого, а соответственно, не может быть интересна и никому другому. Возможно, потому что эта личность ещё не успела сформироваться на момент возникновения той ситуации, в которой был усвоен этот аффект.

Попытка соблазнить терапевта, как попытка подчинить себе другого человека. Бессознательное желание захватить и удержать что-то, что являет собой сверхценность, защиту, главную фигуру, обеспечивающую безопасность на данный момент. И путь к становлению личности и дальнейший прогресс лежит через раскрытие этой тайны. Через раскрытие реальных взаимоотношений между клиентом и терапевтом и реальных фантазий, а возможно, даже реального запроса, который человек не озвучил в ходе терапии, но имел в виду бессознательно. И только через осознание всех бессознательных процессов, происходящих внутри человека, возможно интегрировать аффективно заряженный опыт обратно в психическую структуру личности и таким образом с одной стороны уменьшить расщепление, характерное для довербального уровня, а с другой стороны начать путь к формированию целостной и индивидуальной личности.