Где-то наша ложь настолько мала, что совершенно безобидна. В других случаях мы предпочитаем не думать о ней, прикрываясь проекцией, интеллектуализацией и другими защитами. "Мы льстим себе и друг другу. Мы преувеличиваем, блефуем, фальсифицируем, утаиваем, говорим полуправду, вводим в заблуждение, чрезмерно упрощаем, опускаем голову и отводим глаза в сторону так мастерски и быстро, что сами не замечаем этого" (Ziyad Marar). Мы обманываем в надежде не обидеть других. Мы хотим защитить себя и приукрашиваем успехи клиентов да свои достижения, старательно "приглаживаем" презентации случаев, прячем свои промахи. Девять из десяти наших коллег уверены в своём профессиональном превосходстве над другими, словно строители или маркетологи.

Мы живём в мире лжи: от крошечной до расчётливой и коварной. Мы можем столкнуться с ней в правилах, политике и протоколах профессиональных ассоциаций и организаций, где мы работаем. Мы можем читать и слышать о главных целях помощи людям и изменении мира к лучшему. Но никто и нигде не говорит вслух об увеличении доходов и оптимизации налогов, конкуренции с другими организациями, повышении авторитета и удовлетворении личных интересов отдельных персонажей.

Мы делаем вид, будто верим сказкам клиентов про их счастливое детство, удовольствие от психотерапии и обещаниям следовать сеттингу.

Первые же слова почти любого нового клиента о желании получить помощь — ложь. На самом деле он хочет, чтобы вы решили или действовали за него. "Что делать?".

Обычно люди не стремятся в психотерапию, потому что считают, что у них нет никаких проблем. Проблемы есть у кого угодно, но только не у клиентов. Они ждут от нас поддержки и согласия с ними. Но если мы не согласны, то должны сами решить все их проблемы. И чтобы клиенты сами ничего не делали и не испытывали неудобств. Они готовы к беседам с нами, но на своих правилах, в своих границах и со своей истиной.

Клиенты не только скрывают свои настоящие мотивы, но и не хотят слышать сразу правду от нас. Иначе кто придёт во второй раз, если узнает свой реальный диагноз и всю свою ответственность за происходящее с ним сейчас и его будущее?

Представьте, что психотерапевт ответил бы, что не собирается исполнять прихоти клиента. Что проблема — это сам клиент, и вылечить себя может только он. А клиент раздражает психотерапевта обвинениями других людей в своих неудачах. И вообще психотерапевт не знает, что происходит с клиентом и сможет ли он помочь ему.

Но, чтобы расположить клиентов к себе, мы озвучиваем то, что они хотят слышать. Мы рады видеть их (не всех, но всё же). Мы надеемся помочь им (хотя и сами ещё не разобрались в проблеме). И мы рассчитываем, что они осознают весь масштаб своих трудностей (попытка авансом подбодрить клиента).

Клиенты забывают какие-то важные факты и путают воспоминания с реальными событиями. История клиента всегда субъективна, но и психотерапевт воспринимает её по-своему. Клиенты вкладывают в запутанные и хаотичные рассказы свои смыслы, теряя часть правды при переводе образов в слова. И психотерапевт неизбежно искажает нарратив клиента, когда даёт свои интерпретации и гипотезы в попытках найти связи и заполнить пустоты. Мы имеем дело с очень неточными и извращёнными сведениями.

Несовершенство памяти, "трудности перевода", субъективность восприятия и культурные особенности не оставляют нам надежды на реконструкцию действительной истории жизни клиента. Мы вынуждены принимать эту полуправду и мириться с относительностью клиентского и нашего видения.

Записывайтесь в балинтовскую группу 17 апреля в 16:00 Мск https://edunote.ru/course-1001