Один ребенок, два сиблинга, три сиблинга, четверо сиблингов, товарищи по играм, школьные друзья… царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной…



Важность роли братьев и сестер была отмечена во многих работах в области психологии. Даже в рамках психоанализа тема сиблингов звучит довольно часто в отдельных наблюдениях и размышлениях. Еще З.Фрейд писал, что потребность в социальной справедливости, ревность ,соперничество и зависть между братьями и сестрами,проистекают из ситуации "в детской". З.Фрейд, а позднее, А.Фрейд рассматривали сиблинговые отношения как продолжение Эдипальной ситуации.

Джулиет Митчелл в своей работе "Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы" (Москва, 2020) пристальное внимание уделяет отношениям между сиблингами.Она приходит к выводу, что латеральные отношения, то есть те отношения, которые имеют место на горизонтальной оси, начиная с братьев и сестер, и, заканчивая сверстниками, обладают особой значимостью.

Анализируя горизонтальную ось, Джулиет Митчелл пишет, что взаимодействие между братьями и сестрами способствует дифференциации себя и других. Но до того, как это произойдет, старшему сиблингу нужно оплакать себя, потому что появление сиблинга - это травма для психики. Почему так происходит?

"По мере того как развивается беременность матери или когда появляется новый ребенок, старший ребенок, который до сих пор был вполне здоровым и не вызывал беспокойства, может стать несчастным, истощенным, а также начать демонстрировать другие симптомы, такие как энурез, недоброжелательность, запор, заложенность носа и др.(Winnicott, 1931). Винникотт здесь напрямую указывает на нормальность дистресса. Д. Митчелл же в своей книге говорит о травме, ведь после появления сиблинга всё уже не так, как прежде.

Старший ребенок проживает опыт того, что другой как будто приходит на его место и "убивает" его.

"Где я теперь, когда кто-то другой теперь Я ?"

"Откуда появился этот ребенок?"

И, действительно, появление нового ребенка в семье остро переживается его братьями и сестрами и меняет семейную расстановку. Поэтому первая реакция на угрозу появления нового – "убить" его первым.

Но здесь имеет место и вторая травма: осознание того, что человек не уникален, что кто-то занимает точно такое же положение, как и он сам, и что, хотя он нашел друга (младенец ему может даже нравиться), эта потеря уникальности, по крайней мере, временно, эквивалентна уничтожению. Возникает ненависть и ревность в отношении того, кто занял его место.

И только "Закон Матери" должен регулировать вмешательство на уровне желания убить сиблинга, которое встречает запрет. Насилие должно быть превращено в любовь. Именно мать устанавливает этот закон и ограничивает ненависть, запрещая ее отыгрывать. Таким образом, желание избавиться от сиблинга должно быть вытеснено и, следовательно, помещено в бессознательное.

Мать устанавливает этот закон, но в латеральных отношениях разворачиваются собственные процессы. Здесь, как и в случае детско-родительской вертикали, существует альтернативный путь сублимации, преобразующий влечение в другие культурно приемлемые формы, такие как конкуренция и дружеское соперничество.

Независимо от принадлежности к тому или иному психоаналитическому направлению на практике все терапевтические методы используют интерпретации и реконструкции, которые в основном осуществляются в рамках вертикальной парадигмы отношений родителя и ребенка. Чтобы посмотреть на другую сторону, нам следует рассмотреть скрытые проблемы, связанные с ролью брата и сестры.

Нормальная реакция со стороны сиблинга выглядит так: он должен пережить как травму неуникальности, так и ее разрешение, в результате которого человек занимает свое место в социальной группе.

Тот сиблинговый шок, который он наблюдал, может быть подтверждением, что катастрофа уже произошла в его детстве, и что его страх перед будущим на самом деле является забытой травмой прошлого. Если сиблинговая травма не преодолевается, тогда человек продолжает жить, ощущая угрозу смерти или уничтожения еще непрочной личности.

Проживание сиблингового опыта сводится через принятие утраты – через процесс скорби по грандиозному "Я" и "смерти" Его Величества Младенца. Это необходимое признание того, что человек оценивается как обычный, но это не значит, что он не уникален, просто остальные братья и сестры тоже обычные и уникальные. Без этой постепенной трансформации самости имеют место дистресс и внутренняя разорванность ребенка. Шок от сиблинговой травмы будет также повторяться и должен быть отработан в любом будущем событии, которое предполагает смещение человека с какой-то позиции, находясь в которой он считал себя значимым.

Когда малыш ожидает рождение ребенка, он во всех отношениях превышает ожидания, это превышение и есть травма. Но если это превышение преодолевается, то малыш может увидеть нового ребенка как ребенка и себя рядом. (Они станут Ты и Я).

В результате этой травмы происходит переход от нарциссизма к объектной любви, от гнева, насилия, собственной значимости и желания убить - к терпимости, чувству собственного достоинства и уважения к другому.

По материалам Джулиет Митчелл "Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы"