Это как жить внутри стеклянного шара. Где каждый лучик света, каждая пылинка — на своём месте. План становится законом, скрижалями, высеченными в камне дня. И можно идти по этому хрустальному лабиринту, восхищаясь его стерильным, безжизненным совершенством.

А потом случается оно.

Какая-то мелочь. Пробка. Звонок. Внезапный дождь. Всего на полчаса. Но этих тридцати минут хватает, чтобы по стеклу пошли трещины.

И поднимается оно — густое, чёрное, кипящее. Ненависть. Не злость, не досада, а именно слепая, яростная ненависть к событию. "Если бы не ОНО! — кричит внутренний голос. — Если бы не оно, всё было бы идеально! Всё было бы под КОНТРОЛЕМ!".

И вот человек, ослепленный этой ненавистью, несётся по жизни, как по минному полю, стараясь не свернуть с протоптанной тропы. А жизнь в ответ начинает мстить. Она подсовывает хрупкие, единственные в своём роде сокровища, которые отталкиваются с лёгким раздражением.

Вот лифт. А в нём — женщина с маленькой дочерью. Девочка в розовой кофточке, с двумя торчащими косичками, смотрит огромными, абсолютно честными глазами. Тянет руку и говорит тихим, доверчивым голоском: "А у меня котёнок есть. Рыженький".

Мир на секунду замирает. Это чудо. Росток жизни, пробивающийся сквозь асфальт расписания. Уникальный, ни на что не похожий момент соединения двух душ. Щель в броне.

Но что же происходит? В этом ребёнке видится лишь помеха. Ещё одна трещина в стекле. Не видно её глаз, видно лишь циферблат часов, плывущий где-то позади. И звучит вежливое, холодное, автоматическое: "Молодец". Дверь лифта открывается, выпуская в коридор планов. Человек уходит. А девочка, с этим доверчивым взглядом, остаётся там, навсегда.

И вот тут, если остановиться, если выключить на секунду этот оглушительный рёв контроля, подступает другое чувство. Не ненависть. А горькое, пронзительное, до слёз щемящее понимание.

А что, если всё наоборот?

Что если это не событие — помеха для плана, а сам план — саван, которым накрывают живую, трепетную плоть мира? Что если этот самый "срыв", этот случайный, не системный момент — и есть та самая жизнь, ради которой всё и затевалось?

Одно и то же событие. Лифт. Девочка. Её слова.

В одной реальности — это досадная пауза, сорвавшая график. В другой — это росток, пробившийся сквозь мёртвую систему. Дыхание, шёпот самой вселенной, которая шепчет: "Посмотри же! Я здесь! Я живая! Я буду только сейчас и больше никогда!"

И когда это понимание накрывает с головой... когда осознаётся, сколько таких ростков уже вытоптано, слепо следуя своим скрижалям... вот тогда и подступает та самая слеза. Горькая, очищающая, пробивающая.

Слеза по всем тем уникальным, неповторимым мгновениям, которые были променяны на призрачный, стерильный, мёртвый идеал. Слеза по утраченной жизни, которая всё это время стучалась в дверь, в то время как заложник контроля делал вид, что не слышит.